Неукротимая Анжелика. Часть 1. Глава 6 - читать онлайн
— Войдите, святой отец, — пригласила Анжелика.
Священник замялся на пороге комнаты, где его ожидала знатная дама в скромно-дорогом наряде. Он явно стеснялся своих больших грубых башмаков и позеленевшей сутаны с обтрепанными рукавами, из которых торчали его изъеденные морской солью багровые руки.
— Простите, что принимаю вас здесь, у себя в комнате. Я приехала сюда тайком и не хотела бы, чтобы меня заметили и узнали, — сразу же объяснила молодая женщина.
Священник знаком показал, что понимает ее и что эти мелочи ему безразличны. Он уселся на табурет — по ее приглашению. Теперь Анжелика стала узнавать его. Так он сидел в тот вечер у догоревшего костра на месте казни, сгорбившись, словно закоченевший кузнечик, и только угольки его глаз вспыхивали, когда он поднимал веки. Анжелика села напротив него и спросила:
— Вы меня припоминаете?
— Вспоминаю. — Строгие черты отца Антуана тронула беглая улыбка. Он внимательно разглядывал сидевшую перед ним женщину, сравнивая ее с той метавшейся в отчаянии, потерявшей голову, почти безумной, которая кружила вокруг выгоревшего костра под порывами холодного зимнего ветра, изредка раздувавшего немногие не совсем погасшие угольки.
— Вы тогда ждали ребенка, — прибавил он тихонько. — Что с ним стало?
— Это был мальчик. Он появился на свет в ту же ночь. Он родился… и уже умер. Девяти лет.
Потрясенная воспоминанием о маленьком Канторе, она отвернулась к окну, проговорив про себя: «Его взяло Средиземное море».
На улице темнело. Оттуда и со всех прилегавших переулков доносились оклики, песни, крики, разговоры турков, испанцев, греков, арабов, неаполитанцев, негров и англичан, толпившихся возле открывающихся притонов и кабаков. Где-то неподалеку зазвенела гитара, а потом мелодию продолжил голос, мужской, молодой, полный горячего чувства. Но за всеми этими звуками и шумами ощущалось присутствие моря и слышно было, как оно гудит непрерывно, словно огромный рой пчел, там внизу, у края города.
Отец Антуан смотрел на Анжелику и размышлял. Эта женщина в блеске неотразимой красоты, казалось, ничего не имела общего с той дрожавшей от ужаса и отчаяния бедняжкой, облик которой сохранился у него в памяти. Эта была уверена в себе, знала, что делается вокруг и что надо делать ей, могла даже быть опасной. В который уже раз он сталкивался с невероятным изменением людей под влиянием пережитого. Он никак не узнал бы в этой даме ту несчастную женщину и не счел бы возможным отождествить их, если бы не скорбное выражение, появившееся на лице дамы, когда она говорила о своем ребенке.
Теперь она вновь перевела взгляд на него, и маленький тюремный священник подобрался, скрестил руки на коленях, словно готовясь к борьбе. Он вдруг испугался предстоящего разговора. Ведь она заставит его все рассказать, а это значит взять на себя страшную ответственность.
— Святой отец, — заговорила Анжелика, — я так и не узнала, а теперь очень хотела бы знать, каковы были последние слова моего мужа на костре… На костре, — настойчиво подчеркнула она. — В последнюю минуту. Когда его уже привязали к столбу. Что он сказал тогда?
Священник поднял брови.
— Поздно вы захотели об этом узнать, сударыня. Теперь вам придется извинить слабость моей памяти. Я ничего не помню об этом. С тех пор прошло много лет, и мне довелось многих осужденных провожать в последний путь. Поверьте мне. Я не могу ничего вам сообщить.
— Ну, что ж! Зато я могу. Он ничего не сказал. Он ничего не сказал, потому что он был уже мертв. К столбу привязали мертвеца. Другого мертвеца. А моего мужа, живого, унесли подземным ходом, когда перед глазами толпы исполнялся несправедливый приговор. Король мне все это рассказал.
Она внимательно вглядывалась в лицо священника, ожидая увидеть удивление, протест. Но он оставался спокоен.
— Так значит, вы это знали? Вы это все время знали?
— Нет, не все время. Подмену совершили так ловко, что я тогда ничего не заподозрил… Ему надели на голову куколь. Только потом…
— Потом?.. Где? Когда? От кого вы узнали?
Тяжело дыша, с загоревшимися глазами, она продолжала шептать:
— Вы ведь его видели, не правда ли, вы его видели… уже после костра?
Он внимательно всматривался в нее. Теперь он ее узнал. Она не изменилась.
— Да, да, я его видел. Слушайте же. — И он начал рассказ.
Это произошло в Париже, в феврале 1661 года. Возможно, в ту самую морозную ночь, когда скончался «мучимый демонами» монах Бешер, с последним воплем: «Прости меня, Пейрак!..»
Отец Антуан молился в часовне. К нему подошел послушник и сказал, что какой-то бедняк настоятельно просит о встрече с ним. Этот бедняк сунул, однако, в руку послушника золотой, и тот не решился выставить его за дверь. Отец Антуан вышел в приемную. Бедняк стоял там, опираясь на грубый костыль, и масляная лампа отбрасывала на побеленные стены его уродливую, почти бесформенную тень. На нем была приличная одежда, а на лице черная железная маска. Он снял маску, и отец Антуан упал на колени, моля небо спасти его от страшных видений, потому что перед ним был призрак, призрак того колдуна, которого сожгли — он сам ведь это видел — на Гревской площади.
Призрак насмешливо улыбнулся. Он пытался заговорить, но из его уст исходили только хриплые невнятные звуки. И вдруг он исчез. Не сразу отец Антуан догадался, что тот просто потерял сознание и лежит на полу у его ног. Тогда чувство милосердия побудило его преодолеть страх и нагнуться к несчастному. Это был, несомненно, живой человек, хотя и полумертвый. Предельно истощенный, худой, как скелет. Но на нем была тяжелая сумка, полная золотых монет и драгоценностей.
Много дней этот пришелец был при смерти. Отец Антуан ухаживал за ним, поделившись тайной с настоятелем монастыря.
— Он был в предельной степени истощения. Невозможно было понять, как истерзанное палачами тело оказалось способно на такие усилия. Хромая его нога была вся в страшных ранах — и ниже колена, и выше. С этими открытыми ранами он шагал, опираясь на костыль, без отдыха почти целый месяц. Такая сила воли делает честь роду человеческому! Да, сударыня!
Бедному тюремному священнику граф де Пейрак, когда-то столь могущественный, сказал: «Вы теперь мой единственный друг!»
О нем, об этом жалком священнике, граф вспомнил после того, как потратив последние силы, чтобы пробраться в свой дом в Ботрейи, почувствовал, что умирает от слабости. Проделать такой путь и погибнуть, когда успех близок! Он выбрался из дома через потаенную садовую калитку, от которой у него был ключ, вышел в город и протащился по Парижу до монастыря лазаристов, где успел вызвать отца Антуана.
Предстояло устроить его побег. Во Франции графу оставаться было невозможно. Отец Антуан должен был скоро отправиться в Марсель, сопровождая туда партию каторжников. Он получил новое назначение — теперь его служба милосердия была среди осужденных на галеры.
Тут Жоффрея де Пейрака осенила замечательная мысль: надо добраться до Марселя закованным среди каторжников. В Марселе он отыскал преданного ему мавра, по имени Куасси-Ба. Отец Антуан спрятал золото и драгоценности графа среди своих пожитков и вернул их ему по прибытии в Марсель. Вскоре граф и мавр покинули Марсель на рыбачьей лодке — это было потрясающее бегство.
— И с тех пор вы его больше не видели?
— Никогда больше не видел.
— И вы не имеете никакого представления о том, что стало, что могло стать с графом де Пейраком после бегства?
— Я ничего не знаю.
Она спрашивала его еще и глазами. И потом, робея, проговорила:
— Ведь несколько лет назад вы приезжали в Париж, чтобы осведомиться о моей судьбе?.. Кто послал вас?..
— Я вижу, вы знаете о том, что я виделся с адвокатом Дегре.
— Он сам мне рассказал об этом.
Она ждала, не спуская глаз с его лица, и так как он продолжал молчать, настойчиво повторила:
— Кто вас послал?
Священник вздохнул.
— Я действительно не знаю. Это случилось несколько лет назад. Я занимался тогда в Марселе устройством лазарета для каторжников. Ко мне пришел один арабский купец — это нередко случается в огромном портовом городе. Под большим секретом он сказал мне, что «желают знать», что стало с графиней де Пейрак. Меня просили поехать в столицу Франции. Нужные сведения могут быть получены от адвоката Дегре и еще от некоторых лиц, список которых был мне вручен. За свои услуги я получил кошелек со значительной суммой денег. Я принял его, думая о моих бедных каторжниках. Но я напрасно просил этого человека рассказать мне побольше о том, кто его послал. Он только показал мне золотое кольцо с топазом, которое было в числе драгоценностей графа де Пейрака, я его узнал. Я отправился в Париж выполнять это поручение.
Там я узнал, что графиня де Пейрак стала женой маркиза дю Плесси-Белльера, маршала, что она очень богата и хорошо принята при дворе.
— Вы, конечно, пришли в ужас, узнав о том, что я вышла замуж за другого, когда мой первый муж еще жив! Может быть ваша совесть служителя церкви теперь успокоится — ведь маршал убит при осаде Доля, и теперь я уже дважды вдова.
Отца Антуана эти горькие слова нисколько не обеспокоили. Он даже слегка улыбнулся, заметив, что знал в жизни немало весьма необычных ситуаций и должен признать, что Провидение вело Анжелику по весьма крутым тропам. Он глубоко сочувствовал ей.
— Итак, я вернулся в Марсель и, когда купец снова явился ко мне, сообщил ему все, что узнал. С тех пор я о нем больше не слышал. Вот все, что я могу сказать вам, сударыня. Больше я, действительно, ничего не знаю.
В сердце Анжелики сталкивались сожаление, раскаяние, отчаяние. «Он хотел все-таки узнать, что со мной стало».
— А этот араб, что вы о нем знаете? Откуда он приехал? Вы помните, как его звали?..
Священник напрягал память, брови его поднялись от усилия.
— Я стараюсь вспомнить еще что-либо, но напрасно. Он назвался Мохаммедом Раки, но он не был арабским купцом. Я понял это по его наряду. Арабские купцы с Черного моря обычно одеваются как турки. Купцы из Берберии носят широкие шерстяные плащи, бурнусы. Этот купец, видимо, был то ли из Алжирского, то ли из Марокканского королевства. Больше мне ничего неизвестно, а этого, конечно, мало. рот только я еще припоминаю, что он говорил мне об одном из своих дядей, — сейчас я вспомнил, что его звали Али Мехтуб. Мы говорили об одном пленнике из Берберии, которого я видел на галерах и которого этот дядя — человек очень богатый — выкупил из плена. Али Мехтуб вел большую торговлю жемчугом, губками и прочим добром в этом роде. Он жил в Кандии и, наверно, живет там и до сих пор. Может быть, он сумеет что-то сообщить о своем племяннике Мохаммеде Раки.
— В Кандии? — задумавшись, прошептала Анжелика.
Анжелика в сопровождении Флипо отправилась в гавань, надеясь отыскать судно, которое взяло бы ее в дальний путь к островам Средиземного моря. По дороге Анжелика вдруг замерла, протирая глаза — казалось, что ей нечто померещилось. В нескольких шагах от нее стоял маленький старичок в черном. Чернота его одежды особенно выделялась на фоне ярко-голубого неба. Он стоял у края набережной, глубоко задумавшись, не замечая ни задевавших его прохожих, ни ветра, шевелившего его седую бородку. Нельзя было усомниться, что это мэтр Савари собственной персоной, с его заношенной ермолкой, черепаховыми очками, давно вышедшим из моды круглым воротником, полотняным зонтиком и бутылью в плетеной оправе, аккуратно поставленной у ног, — мэтр Савари, парижский аптекарь с улицы Бур-Тибур.
— Мэтр Савари! — окликнула его Анжелика. Он так вздрогнул от неожиданности, что чуть не упал в воду. Анжелику он узнал сразу, и в стеклах его очков засияло веселое удовлетворение.
— Так вы здесь, любопытствующая особа. Я так я думал, что встречу вас тут.
— Как же это? Ведь я попала сюда совсем случайно.
— Гм, гм! Случай всегда приводит людей, склонных к приключениям, в одни и те же места. Есть ли на земле другое место, откуда можно было бы пуститься в плавание навстречу самым неожиданным свершениям? Вы честолюбивы, вам обязательно следовало оказаться в Марселе. Это у вас просто на лбу было написано. Чувствуете волшебный аромат, который носится в воздухе над этим берегом? Это запах счастливых путешествий.
Он восторженно взмахнул руками.
— Пряности! Ах, пряности! Чувствуете их запах? Эти волшебные приманки увлекли в дальние края самых смелых мореплавателей…
И он увлеченно и уверенно стал перечислять эти сокровища, загибая пальцы:
— Имбирь, корица, шафран, паприка, гвоздика, кориандр, кардамон, и самое главное, превыше всего, — перец! Перец! — повторил он с восторгом.
Она предоставила ему дальше предаваться упоительным мечтам о бесценной горечи и отвернулась в сторону Флипо, который подвел к ней словоохотливого молодца в красной матросской шапке; тот, воздевая руки к небу, сразу же напустился на нее.
— Это вам не жаль денег, лишь бы отправиться в Кандию? Несчастная! Я думал, что это какая-то старая дева, которой нечего терять, кроме своих костей. Значит, у вас нет мужа, который заставил бы вас притихнуть? Или вы уж такая распутная, что хотите доживать свой век в гареме Великого турка?
— Я сказала, что хочу ехать в Кандию, а не в Константинополь.
— Так в Кандии-то турки, дурочка. Там полно евнухов, черных и белых, которые приезжают за свежим товаром для великого хозяина. И вам еще очень повезет, если вы доберетесь туда, не попав раньше в руки какому-нибудь разбойнику!
— Но вы отправляетесь в Кандию? На самом деле?
— Отправляться-то я отправляюсь, — пробурчал марселец, — да вот не знаю, доберусь ли туда.
— Послушать вас, получается, что берберы сторожат суда прямо у выхода из марсельского порта.
— Так они там и держатся, голубушка. Только на прошлой неделе турецкую галеру видели возле Иерских островов. Она там что-то высматривала. У нашего флота не хватает сил отгонять турецкие корабли. Можете не сомневаться, вас очень быстро возьмут на заметку, и все средиземноморские торговцы рабами, белые, черные и коричневые, христиане, турки и берберы, вступят в драку, чтобы перепродать вас за большие деньги какому-нибудь ожиревшему старому паше. Взгляните! — яростно жестикулируя, он указал на толстого турецкого купца, подходившего к берегу с целой свитой. — Вам что, очень понравится покорной куклой участвовать в таком карнавале?
Анжелика с любопытством вгляделась в эту группу людей. Для марсельцев зрелище было привычное, а для нее — внове. Огромные тюрбаны из оранжевой или зеленой кисеи покачивались разбухшими тыквами над темными лицами турок; их яркие атласные одежды, туфли с загнутыми носами, вышитые жемчугом, широкие зонтики, которые держали над своими господами по два негритенка, — все это казалось скорее сценой из забавной комедии, чем опасным нашествием.
— У них вовсе не злой вид, да и одеты они хорошо. — Анжелике хотелось подразнить марсельца.
— Тьфу! Не все, что блестит, золото. Они же знают, что тут мы у себя, и те купцы, что приезжают в Марсель по делам, умеют притворяться и выглядеть прилично. Но стоит отплыть дальше замка Иф, там уж начинаются пиратские нападения… и нечего там ждать кроме пиратства. Нет, сударыня, не смотрите на меня такими глазами. Я к такому делу рук не приложу. Богородица мне этого не простит…
— А меня возьмете на свой корабль? — спросил Савари.
— Вы что, тоже хотите добраться до Кандии?
— До Кандии, а потом и дальше. Признаться, я еду в Персию. Но это пока тайна и разглашать ее не следует.
— Сколько вы мне заплатите за перевоз?
— Я, собственно, небогат. Могу предложить тридцать ливров. Но я владею тайной, которой нет цены.
— Ладно, ладно! Я уж вижу, что тут к чему. — Мельхиор Паннасав нахмурил свои лохматые брови. — Очень жаль, но ничего я для вас не могу сделать, ни для вас, сударыня, ни для вас, дед, — ваших денег не хватит и до Ниццы доехать…
— Тридцати ливров! — вскричал возмущенный старик.
— Учитывая весь риск, эти деньги просто жалкая мелочь… А вас, сударыня, я не возьму, потому что из-за вас за моим кораблем потянутся берберы, словно
— прошу прощения, но вежливость тут не соблюсти, — морские ерши за падалью.
С важным видом приподняв шапку, Мельхиор Паннасав ушел к своему кораблю «Жольета» («Красотка»), ожидавшему его у причала.
— Все они одинаковы, эти марсельцы! — гневно воскликнул Савари. — Жадные плуты! Никто не поступится своими доходами ради торжества науки!
— Я уже обращалась к разным капитанам небольших кораблей, и все напрасно,
— призналась Анжелика. — Все сразу начинают говорить о гареме и рабстве. Можно подумать, что всякий, кто пускается в море, обязательно попадает в руки Великого турка.
— Да, либо тунисского бея, либо алжирского дея, либо марокканского султана, — любезно дополнил Савари. — Увы, надо признаться, что так оно и бывает, большей частью. Но без риска путешествовать нельзя!..
Молодая женщина вздохнула. С самого утра одно и то же: насмешливое удивление, пожимание плечами, такое же негодование, такие же раздраженные отказы: «Женщина, одна, без спутников! Отправиться в Кандию?! Да это же безумие!.. Тут сопровождать корабль для охраны потребуется всему королевскому флоту».
И Савари получил уже немало отказов, но по той причине, что у него недостает денег.
— Давайте объединимся, — сказала ему Анжелика. — Найдете корабль, и я оплачу ваш проезд вместе со своим.
Она дала ему адрес гостиницы, в которой остановилась, и на несколько минут присела отдохнуть на ствол новой пушки, следя взглядом за уходившим стариком. В порту было много этих артиллерийских орудий, видимо, привезенных туда и забытых каким-то поставщиком флота. Они казались более пригодными для отдыха, чем для стрельбы по вражеским кораблям. На этих пушках удобно посиживали кумушки из Канебьеры, вязавшие в ожидании рыбаков, и торговки, раскладывавшие на пушках свои товары.
У Анжелики разболелись ноги. К тому же она перегрелась на солнце. С завистью смотрела она на женщин, чьи красивые греческие лица с коровьими глазами и насмешливо-чувственными ртами так удобно скрывались в тени огромных соломенных шляп. Величественным жестом они предлагали прохожим гвоздики и креветок, не жалея добрых слов для тех, кто откликался на их приглашения, и проклиная проходивших мимо.
— Купите у меня эту пикшу, — пристала одна из торговок к Анжелике. — Последняя осталась, а была целая корзина. Поглядите, блестит, словно новая монета.
— Мне до дома далеко и нести ее не в чем.
— В своем животе и унесете. Тяжесть невелика будет.
— Не сырой же ее есть?..
— Поджарьте на жаровне вон там, у капуцинов… Я вам добавлю еще веточку тимьяна, засуньте внутрь, пусть с ней поджаривается.
— У меня же тарелки нет.
— Ну и что? Подберите плоский камушек у воды.
— И вилки нет. — Вот уж привередница!.. А пальчики твои славные для чего?
Чтобы отделаться, Анжелика купила рыбу. Держа ее за кончик хвоста, Флипо пошел на угол, где три капуцина устроили кухню на открытом воздухе. В большом котле у них кипела уха, которую они черпаками раздавали беднякам. Рядом стояли две жаровни, и капуцины продавали морякам за несколько грошей право сготовить себе на них еду. Оттуда доносился аппетитный запах варева и жаренья; Анжелика почувствовала голод. Ее тревога отходила намного в сторону, когда она вот так приобщалась к жизни марсельского порта. В этот час все жители города, включая самых взыскательных, спускались к морю подышать его редкостным воздухом.
Неподалеку от Анжелики из портшеза выбиралась очень нарядная дама, а за ней вылез маленький сынок, тут же с завистью заглядевшийся на уличных мальчишек, кувыркавшихся на кипах хлопка.
— Матушка, позвольте мне поиграть с ними, — умолял ребенок.
— Нет, Анастас, даже и не думай, — возмутилась дама. — Ведь это босоногие негодники, маленькие бездельники.
— Везет же им, — своенравно протянул мальчик.
Анжелика сочувственно взглянула на него и подумала о Флоримоне и Канторе. Нелегко ей было убедить Флоримона не следовать за ней. Она сумела, наконец, уговорить его, когда пообещала, что пробудет в отсутствии не более трех недель, а если повезет, только две. На то, чтобы доехать в почтовой карете до Лиона, затем спуститься по Роне, отыскать в Марселе тюремного священника и вернуться назад, не должно было потребоваться много времени, и Анжелика надеялась, что ей удастся вернуться в Париж, в свой дом, прежде, чем королевская полиция заметит ее отсутствие. «Здорово я вас обыграю, господин Дегре», — думала она. Не без тревожного волнения она пережила в памяти свое романтическое бегство. Флоримон сказал правду. Подземным ходом вполне можно было пройти. Средневековые своды, укрепленные рукой, набравшейся опыта в рудниках и шахтах, еще долго готовы были противостоять воздействию сырости. Флоримон проводил мать вплоть до заброшенной часовни в Венсенском лесу. Часовня уже обваливалась от ветхости, и мадам дю Плесси-Бглльер решила, что займется после возвращения Ремонтом. Теперь она, как старый Паскалу, думала, что все должно быть в порядке к приезду хозяина. Но почему же он не возвращается, когда прошло уже столько лет?
Заря уже всходила над лесом, когда она не без волнения поцеловала на прощанье сына. Как он храбр и как умеет хранить тайны! Этим можно гордиться, и, прощаясь, она сказала ему, что гордится им. Она смотрела, как кудрявая голова медленно скрывается за трапом потайного входа. Флоримон подмигнул ей, прежде чем опустить затвор. Для него это было увлекательной игрой…
Из леса Анжелика, в сопровождении Флипо, который нес ее дорожный мешок, пешком добралась до ближайшей деревни, там наняла экипаж, который довез ее до Ножана, где она пересела в почтовую карету.
До своей цели — Марселя — она добралась. Теперь ей предстоял второй этап пути: в Кандию. Беседа со священником указала новый путь поисков, правда, трудный и ненадежный…
Получалось так, что следующим звеном цепи был арабский ювелир, чей племянник последним видел де Пейрака живым. Мало было разыскать в Кандии этого ювелира, надо было еще добиться, чтобы он помог встретиться с племянником… А согласится ли он на это? Но Анжелика убеждала себя, что ей повезло, что ее ждет успех, раз надо ехать в Кандию. Ведь она добилась покупки должности консула Франции именно на этом средиземноморском острове. Правда, она не знала, можно ли будет ей воспользоваться этим званием, раз она в настоящее время нарушила приказ короля. Поэтому, да и по ряду других причин она хотела как можно скорее уехать из Марселя, избегая встреч с людьми своего круга.
Флипо все не возвращался. Неужели нужно столько времени, чтобы поджарить рыбу? Она стала искать глазами своего юного слугу и скоро увидела, что с ним разговаривает и, похоже, задает ему вопросы какой-то человек в коричневом рединготе. Флипо казался смущенным. Он перекидывал с ладони на ладонь поджаренную рыбу, от которой тянуло дымком, подпрыгивал и всячески показывал, что обжег себе руки. Но собеседник все не отпускал его. Наконец, покачав недоверчиво головой, он отошел и затерялся в толпе. Флипо побежал в сторону, противоположную той, где ждала его Анжелика.
Немного позже он появился, пробираясь со всякими увертками и оглядками, чтобы избежать слежки. Анжелика поднялась и прошла в темный переулок, где Флипо укрылся за столбом.
— Что это значит? Кто это сейчас разговаривал с тобой?
— Не знаю… Я сперва не остерегся… Возьмите рыбу, госпожа маркиза. От нее большая часть осталась. А несколько кусков я обронил, перебрасывая ее из одной руки в другую.
— О чем он тебя спрашивал?
— Кто я такой? Откуда? У кого служу? Тут я ему сказал: «Не знаю». А он говорит: «Что ж, ты станешь меня уверять, что не знаешь, как зовут твою хозяйку?» По его манере спрашивать я догадался, что это полицейский. Ну, я и стал твердить: «Да нет, не знаю…» Тогда он заговорил построже: «Может быть, твоя хозяйка — маркиза дю Плесси-Белльер? Не так ли?.. А в какой гостинице она остановилась?..» Ну, и что мне было отвечать?
— Что же ты отвечал ему?
— Я назвал наудачу первое, что пришло в голову, гостиницу «Белая лошадь»,
— она в другом конце города.
— Идем скорее.
Торопливо пробираясь по подымающимся вверх улочкам, Анжелика пыталась понять, в чем дело. Полиция заинтересовалась ею? Почему же? Неужели Дегре успел уже обнаружить ее побег и послал своих подручных разыскивать ее?.. Вдруг ее осенило: наверно герцог де Вивонн заметил ее накануне в толпе, когда выходил из кареты. Он не сразу, возможно, припомнил, как зовут женщину, чье лицо показалось ему знакомым, а потом вспомнил и велел своим слугам разыскать ее. Из любопытства? Из любезности?.. Или из желания выслужиться перед королем?.. Как бы то ни было, с ним встречаться незачем, но не стоит так уж и беспокоиться. Герцог де Вивонн обычно участвовал в разных кампаниях далеко от двора и не мог следить за всеми подробностями развертывавшихся там интриг. Он помнил, вероятно, что мадам дю Плесси-Белльер считали будущей любовницей короля, вот и все. Она успокоилась. Несомненно, это именно так… Если только этого человека не прислал тюремный священник, единственный человек в Марселе, знавший, кто она. Может быть, он хотел еще что-то сообщить ей об Али Мехтубе или Мохаммеде Раки?.. Но тогда он послал бы своего знакомого прямо в гостиницу «Золотой колос». Ведь он знал, где она остановилась…
До гостиницы она добежала, задыхаясь, вся в поту.
— Что вы с собой делаете! Нельзя же так!.. — воскликнула хозяйка. — Ох, уж эти парижские дамы, только и бегают… Идите-ка сюда. Я вам приготовила замечательное рагу из баклажанов и помидоров с чуточкой чеснока и перца. Посмотрим, как оно вам понравится.
Туго набитый кошелек Анжелики внушал хозяйке гостиницы почти материнскую заботливость об одинокой молодой женщине и сочувственное уважение. То, что она держалась так скромно, и ее сопровождал лишь один мальчик-слуга, не могло обмануть опытную трактирщицу, сразу догадавшуюся, что перед ней знатная дама, привыкшая к множеству слуг, но желающая остаться незамеченной. Ну и что?.. Известно, что творит любовь…
— Идите сюда, в укромный уголок у окна. Тут вам будет спокойно за маленьким столиком, а другие мои гости смогут лишь издалека поглядывать на вас… Что вы будете пить? Подать вам слабенького розового вина из Вара?
Пышные формы Коринны едва вмещались в корсаж из красного сатинета, спускавшийся на ярко-зеленую юбку, перехваченную черным вышитым передником. Ее черные, как ночь, волосы, завитые и хорошо намасленные, скрывались под чепчиком, но несколько локонов спускались рядом с длинными коралловыми подвесками по обе стороны ее круглого лица, поразительно белого и чистого. Она поставила перед Анжеликой оловянный кубок и обливную глиняную кружку со свежайшей водой.
Анжелика подняла глаза и увидела на пороге залы отчаянно жестикулирующего Флипо. Когда Коринна отвернулась, он подскочил к Анжелике и шепнул:
— Он пришел сюда… Этот злой… мрачный… тот, что хуже всех.
Анжелика бросила взгляд в окно. По улице спокойным шагом подходил к гостинице, словно прогуливаясь от нечего делать, мэтр Франсуа Дегре в своем рединготе из шелка цвета спелых слив, держа в скрещенных за спиной руках трость с серебряным набалдашником.